СТИХОТВОРЕНИЯ

Время собирать камешки

В первом письме он принимает скромный тон неуверенного самостоятельного дебюта. Она добавляет четыре песни, которые она написала на отдельных листах, и спрашивает: «Разве вы не найдете момент, чтобы сказать, жив ли мой стих?» Стихи поэта казались «судорожными». Несмотря на это, он быстро ответил и был благодарным корреспондентом. Этот автор боли правильной и обычной поэзии не боялся поэтического залпа Эмили, который, возможно, под влиянием своего эссе написал знаменитое стихотворение «Набита дробовик - моя жизнь».

Этот человек действия также поддался очарованию эксцентричного корреспондента, который не мог или не хотел раскрывать свои причины его уединения и объяснил, что «письмо всегда напоминает бессмертие, потому что это ум без телесного компаньона». Разноцветная биография Бренда Винаппле показывает «непостижимую» подругу Хиггинсона Эмили и ее раннего промоутера ее работы. В отличие от своего брата, Остина, который выкупил себя из войны, Хиггинсон рискнул своей жизнью бороться с этим делом и поддержал запланированное рабское восстание Джона Брауна.

Недостаток любой ограниченной подборки стихов Эмили Дикинсон, по-английски или в русских переводах - неважно, состоит в том, что в ней теряется одно из главных достоинств ее поэзии. Об этой стороне при собственно художественном разборе обычно не упоминают, стараясь обратить внимание читателей на другие вещи: например, что Эмили Дикинсон в каждой сточке говорит с вечностью. Однако на мой взгляд, одно из главных достоинств ее стихов состоит в том, что их очень много и они почти все простые и одинаковые, как камешки на берегу моря. По отдельности они имеют мало ценности. Но все вместе производят странный эффект - что-то вроде пустого пляжа, одинокой фигуры у кромки воды… Короче, вечность. Лично мне всегда нравилось перебирать камешки на берегу. Ходовой ценности в них - никакой. Красивыми они становятся, только если смочить их в море людской сентиментальности или поместить в аквариум - в искусственный мирок с покупными золотыми рыбками. Причем ярче всех заблестит бутылочное стеклышко.

Она стояла перед ним, маленькая, девчатая фигура с цветочным платком на плечах, в ее домашнем платье с многочисленными карманами из бумаги и карандашей. Обычное общение было непросто. Хиггинсон позже сказал своей жене, что никто никогда не засасывал психическую энергию.

Хиггинсон спросил ее, как она справилась с отсутствием занятий. По-видимому, он не совсем понял, сколько внутренних событий может поглотить. Лицо Эмили Дикинсона известно только с одного дагерротипа, который она сделала, когда ей было шестнадцать. Мы видим стройную, серьезную даму с гладко расчесанными волосами и, вероятно, с ее спиной - мы знаем, что они были красными, и она сравнивала свой цвет хереса с ней. У него чувствительное лицо с нерегулярными чертами лица, с широкими глазами.

От редактора раздела

Эмили Дикинсон обречена на то, чтобы ее переводили - и обречена на то, что переводы эти заведомо не будут адекватными. Первое обусловлено лапидарностью ее стихотворений, их кажущейся простотой и безыскусностью (точнее даже "неискусностью"), второе - уникальностью ее поэтики и самой личности поэтессы.

После ее смерти, когда она уже была известным поэтом, семья «украсила» этот образ. Чтобы добавить к ее изяществу и женственности, она приказала закрутить кружевной воротник, который в следующей версии заменил обильное отверстие, которое покрывало ее непропорционально длинную шею.

Подобные ретуши встречались стихами Эмили. Последующие редакторы давали им собственные названия, меняли чрезмерно экзотические метафоры, разглаживали метр, вводили «правильную» пунктуацию. Под заголовком объявляется тема «гражданской войны». Гордон рисует портрет семьи, чья судьба отметила необычайное, но ненавязчивое присутствие поэта.

Пожалуй, мало где с такой наглядностью, как в случае с Дикинсон, проступает железное правило: стихотворный перевод интересен не настолько, насколько интересен поэт, а ровно настолько, насколько интересен переводчик.

Леонид Ситник как переводчик английской классики - фигура по меньшей мере любопытная. В 1996 году, 25 лет от роду, он умудрился издать на прекрасной глянцевой бумаге книгу переводов сонетов Шекспира, куда кропотливо собрал образчики сего жанра (перевод сонетов Шекспира - отдельный жанр) за последние 200 лет, включая весьма малоизвестные, добавил собственные, подчеркнуто неортодоксальные вариации на ту же тему, снабдил все это задиристым предисловием, в которых разносит в пух и прах Шекспира-сонетиста и его переводчиков, а также послесловием, в котором устами некоего бакалавра Ника Нидело (привет Владимиру Набокову и его анаграмматическому двойнику Вивиан Дамор-Блок)... разносит в пух и прах собственные переводы и говорит о себе любимом буквально следующее: "Признаться, я люблю этого человека! Люблю, несмотря на его резкость и стремление доводить все до крайности. ... Люблю его вызов и соперничество к признанным авторитетам, его кипящую к ним ревность. Ведь, возможно, эта ревность и есть самое живое чувство сопричастности мировой культуре." .

Дикинсоны были одной из самых уважаемых семей в Амхерсте в Новой Англии. Дед Эмили основал Амхерст-колледж. Отец, адвокат, был казначеем этого колледжа, а в течение некоторого времени даже депутатом Конгресса Соединенных Штатов. Поэт жил всю свою жизнь в своем родном городе вместе со своей незамужней сестрой, Лавинией. У нее самой была жаренная джем и ад, за которые она даже выиграла приз.

В нескольких песнях она показывает, что у нее есть другая сестра за забором. Именно так она позвонила своей невестке Сьюзен Гилберт. Эмили дружила с Сью с детства и способствовала ее браку с братом. Во время съемок дела с Остином она с любовью и тоской обманывала ее. Яростная агония ее чувств производит впечатление, даже если мы считаем приемлемой для них близость женской конвенции.

Словом, трудно подобрать более несходную пару "поэт - переводчик", чем Эмили Дикинсон и Леонид Ситник: пол, возраст, темперамент, любовь к театральным жестам - всё в них разнится. И тем не менее Леонид взялся именно за нее, и взялся азартно, подготовив целую книгу - почти на два авторских листа, в которой, как и в случае с Шекспиром, собраны чужие и его собственные переводы.

У Эмили было ощущение, что у нее «наконец» был друг. Будут испытывать муки отказа, когда Сью порождает детей, которые будут тянуть ее от сестринской любви. Линдалл Гордон, вероятно, справедливо утверждал, что три десятилетия близости двух женщин были важнее всех или большинства воображаемых отношений Эмили с «Мастером». Поэт однажды признался Сью, что никто не узнал от нее больше ничего.

Неудивительно, что этот самомотивированный автопромотор также сосредоточился почти на всей биографии поэта. Линдалл Гордон оставляет Эмили Дикинсон в ее комнате наверху, чтобы рассказать нам историю о жизни Остина Дикинсона с ее дважды младшей Мейбл, которая катилась по гостиной внизу.

Книга дожидается публикации - на бумаге или на Вебе, а пока что у нас есть возможность решить, каждый для себя: возникает ли ток при такой разности потенциалов?

Оригинальный текст, нумерация и время написания стихотворений взяты из "Полного собрания стихотворений Эмили Дикинсон" под редакцией Томаса Джонсона.

***

Страницы книги - паруса,
Несущие фрегат,
Стихи быстрее скакуна
В любую даль умчат.

Доступен даже бедняку
Беспошлинный проезд.
Скитайся по миру, душа,
Пока не надоест.

***

Это - письмо, что я миру пишу,
Летопись краткого лета,
Это признанья Природы самой,
Шепот ее без ответа.

В руки невидимые передаю
Царственной нежности слово.
Выслушайте меня, земляки,
И не судите сурово.

***

Я умерла за Красоту,
Но только в гроб легла,
Как мой сосед меня спросил,
За что я умерла.

«За Красоту», - сказала я,
Осваиваясь с тьмой.
«А я за Правду, - он сказал, -
Мы заодно с тобой».

Так под землей, как брат с сестрой,
Шептались я и он,
Покуда мох не тронул губ
И не укрыл имен.

***

Вот все, что я вам дать могу
Лишь это - и печаль,
Лишь это - и в придачу луг
И луговую даль -

Пересчитайте еще раз,
Чтоб мне не быть в долгу -
Печаль - и луг - и этих пчел,
Жужжащих на лугу.

***

Я из жемчужных кружек пью
Лазурный хмель долин -
В подвалах Рейнских не найти
Таких волшебных вин!

Росу и ветер пью взахлеб -
Гулена из гулен -
Пусть перебравшую пчелу
Выталкивают вон

Из загудевшего вьюнка -
И шмель - умерив прыть -
Клянется - больше ни глотка! -
Не перестану пить -

Покуда все святые
Не подбегут к окну
Взглянуть, как я качаюсь -
Опершись - о Луну -

***

На небе клубы хмурых туч,
Просвета не видать.
Снег на дворе все не решит -
Идти иль перестать.

И ветер - жалуясь - бубнит
Все утро - ах да ох -
Природу можно - как и нас -
Порой застать врасплох.

***

Два раза я теряла все -
Вот так же, как теперь,
Два раза - нищей и босой -
Стучала в Божью дверь.

И дважды - с Неба - мой урон
Был возмещен сполна.
Грабитель мой - Банкир - Отец -
Я вновь разорена.

***

В своем морщинистом плаще
Он пылен, как поля.
И песен не слыхал никто
Из уст Нетопыря.

Философ и анахорет -
Он в сумерках раскрыл
Замысловатый зонтик свой
Из двух шершавых крыл.

С каких слетел он дальних сфер -
С каких надлунных гор -
Какие чары древние
В нем дремлют до сих пор -

Об этом знает лишь Творец -
Спросите у него,
Что это - притча - благодать -
Иль просто - баловство?

***

Аукцион разлуки -
Жестокий ритуал -
Как будто в крест вогнали гвоздь -
И молоток упал.

Его товар - пустыня.
Обычная цена -
Две человеческих души -
А иногда - одна.

***

Так обреченно под удар
Суровых зимних сил
Подставил голову цветок
И - обезглавлен был.

Лихой убийца мчится прочь,
А солнышко с высот,
Оглядывая Божий мир,
И глазом не моргнет.

***

Я знаю - в Альпах есть гора -
Закутана в снега,
Чей лоб касается небес,
Сандальи - городка -

И тыщи лютиков цветут
У исполинских ног -
Сэр, кто вы - в этот летний день -
Гора или цветок?

***

В такую пору - невзначай -
Одна из улетевших стай
Вдруг прилетит назад.

И солнце - нам внушая дурь -
Льет золотистую лазурь
В открытые глаза.

Тепло - но краткому теплу,
Увы, не обмануть пчелу -
Прозрачный воздух чист,

Но луга поредел букет -
И медленно сквозь зябкий свет
Слетает зыбкий лист.

О таинство закатных дней,
Причастие родных теней -
Ужель разрешено

Мне твой священный хлеб вкусить -
Принять твои дары - испить
Бессмертное вино!

***

Если я не доживу
До январских дней,
Покормите за меня
Красных снегирей.

Если поминальных крох
Вы им припасли,
Знайте - я благодарю
Вас из-под земли.

***

Я сжала аметист в руке -
И спать легла -
«Он мой, - шептала я сквозь сон -
В нем нету зла».

Проснулась - где мой талисман?
Исчез - во сне -
Лишь аметистовая грусть
Осталась мне -

***

Надежда - чудо в перьях -
Она в душе гнездится -
Щебечет песенку без слов
И не угомонится.

Чем холоднее небеса -
Чем ветер свищет злее -
Тем громче песенка слышна -
Тем от нее теплее.

И на чужбине - и в морях -
И в самый лютый шторм
Она щебечет, не прося
Ни крошки - на прокорм.

***

Я - Никто! И ты - Никто?
Значит - двое нас.
Тише - чтобы не нашли -
Спрячемся от глаз!

Что за скука - кем-то быть!
Что за пошлый труд -
Громким кваканьем смешить
Лягушачий пруд!

***

Я знаю - хрупок дом -
И тесен окоем -
И скорбь царит кругом -
Что из того?

Я знаю - плоть слаба -
И тлен - равно судьба
Героя и раба -
Что из того?

Я знаю - в Небесах
У Бога на глазах
Сгорят печаль и страх -
Что из того?

***

Свое божественное общество
Душа найдет -
Когда все избранные - собраны -
И заперт вход -

Пусть колесницы - перед окнами -
Томят коней -
Пусть на колени императоры
Встают пред ней -

Лишь одного - на нем же сходится,
Как клином, свет -
Найдет - и дверь замкнет, как устрица,
И щели нет.

***

Знаю - Он есть -
Где-то - безмолвно -
Прячет свой образ
От грубых глаз -

В нежной засаде
Ждет - чтоб вернее
Вдруг поразить
Радостью нас!

Но все тревожней
Это притворство -
И обмирает
В страхе - душа -

Не заигрались ли мы
Слишком поздно?
Не далеко ли -
Шутка зашла?

***

Одна - отраднейшая - есть
Из ересей земных -
Друг друга в веру обратить -
В Религию Двоих.

Так много на земле церквей -
Так мелок ритуал,
Что неизбежна благодать -
Ты, скептик, проиграл.

***

Сквозь школу мрака - школу праха -
Сперва пройти -
Чтоб облачиться в блеск атласный -
И расцвести -

Чтоб Лилией среди долины
Царить - звеня -
Забыв - тяжелый запах глины -
В сиянье дня.

***

Алмазы нынче редки,
И диадемы - миф -
Я продаю сережки,
Сама их смастерив -

Не купят - хоть похвалят -
Да кто? да неужель? -
Вчера лишь - королева -
Сегодня - рыжий шмель -

***

Мы привыкаем к темноте,
Когда погаснет свет -
Лишь на прощанье фонарем
Помашет нам сосед -

И мы ныряет наобум
В глубь ночи - но потом
Виднее делается мгла -
И мы смелей - идем -

И то же самое - внутри -
В глубокой тьме души -
Когда затмится луч звезды -
И ни огня в глуши -

Кто смел - тот сразу же вперед
Рванется наугад -
И в дерево ударит лбом.
Но - постепенно - взгляд

Осваивается впотьмах -
И жизнь - убавив шаг -
Почти как зрячая - бредет -
Сквозь разреженный мрак.

***

Жужжала муха в тишине -
Когда я умерла.
Казалось - буря - прошумев -
На время замерла -

Печалью высушив глаза -
Казалось - каждый ждал -
Когда войдет сюда монарх
И снова грянет шквал.

Я раздала на память все,
Что я могла раздать -
И вдруг - откуда ни возьмись -
Жужжание опять -

Докучной мухи воркотня -
Терзающая слух -
Но тут - затмился в окнах день -
И свет земной потух -

***

Шепни, что осенью придешь -
И лето я смахну,
Как надоевшего шмеля,
Прилипшего к окну.

А если год придется ждать -
Чтобы ускорить счет -
Смотаю месяцы в клубки
И суну их в комод.

И если впереди - века,
Я буду ждать - пускай
Хромые тащатся века
Как каторжники - в рай.

И если встреча суждена
Не здесь - в ином миру,
Я жизнь сдеру - как шелуху -
И вечность изберу.

Но мне - увы - неведом срок -
И день в тумане скрыт -
И ожиданье - как оса
Голодная - язвит.

***

Я с Миром вышла воевать -
В гордыне, как в броне.
Давид был малость посильней -
Но я - смелей вдвойне.

Успела камешек метнуть -
И мощь меня смела.
Был Голиаф - великоват -
Иль слишком я - мала?

***

Паук - сам из себя - прядет
Серебряный уток -
Разматывая, как танцор,
Мерцающий моток.

Его призванье - украшать
Убогость наших стен -
Как бы из пустоты - творя
Свой дивный гобелен.

Из мысли - целый мир соткать -
И радугу - из мглы -
Чтоб через час - комком свисать
С хозяйкиной метлы -

***

Мы вновь пошли вперед -
И вывел нас маршрут
К тому скрещенью всех дорог,
Что вечностью зовут.

Дрожа - споткнулся шаг -
В ногах - свинцовый вес -
Град впереди - но перед ним -
Загробья мертвый лес.

Но отступленья - нет,
И нет - пути назад.
А там - Бессмертья белый флаг -
И Бог - у каждых врат.

***

Все будет так же, как всегда -
День сгонит тьму со щек -
И с треском распахнет рассвет
Свой огненный стручок -

И будут лепетать ручьи -
И клен шуршать листвой -
И не собьется с такта дрозд -
Когда пройдет конвой.

Голгофа или Страшный суд -
Шмелю и горя нет -
Разлука с розой - для него -
Громадней всяких бед.

***

Его швыряло и трясло -
Мой маленький корвет -
Крутило - и во тьму несло -
Он ждал - когда рассвет -

Он спотыкался - наугад,
Как пьяный, он ступал -
Шатался - руки простирал -
И вдруг - совсем пропал -

Прощай, кораблик мой - прощай!
Ты был - и ты исчез -
Прозрачна океана гладь,
Недвижен лик небес.

***

О долгий - долгий - скучный сон -
Без проблеска зари -
Где пальцем не пошевели,
Ресницей не сморгни.

Что с этой праздностью сравнить?
Ужели так - все дни -
Томиться в каменном плену,
А погулять - ни-ни?

***

Что в масло превратить
Благоуханье роз -
Потребно пресс крутить
Без жалости - до слез -

Зато - и жизнь спустя -
Щемящий аромат
Вернет нам лето - что цвело -
Быть может - век назад -

***

Твердят, что время лечит -
Нет, время - жалкий врач -
С годами скорби крепнут -
Как жилы старых кляч.

Нет, время - не лекарство
От горя и от мук -
А если и поможет -
То был ли сам недуг?

***

Грозные гиганты -
Жизнь и Смерть - молчат.
Мелкота -
Машины - лесопильня - град -
Мошкара над лампой -
Дудочка полей -
Держатся - одной лишь
Дерзостью своей.

***

Жизнь подарить нетрудно -
Всевышнему оно
Обыденное дело -
Забава - домино -

И погубить нетрудно -
Важней всего итог -
Не может Бог свои дела
Пускать на самотек -

Пусть гибнущие ропщут,
Но Всемогущий прав -
Там - звездочку добавив -
Тут - девушку убрав -

***

Измениться? Если
Горы лягут в падь -
Усомниться? Прежде -
Солнце двинет вспять!

От Тебя - отречься?
Мураве полей -
От росы небесной?
От себя - скорей!

***

Драмы высшее мерило -
Ежедневный быт -
Средь обыденных трагедий -
Тех, что день сулит,

Сгинуть, как актер на сцене,
Доблестней всего -
Если пустота - в партере -
В ложах - никого.

Гамлет бы и без Шекспира
Доиграл сюжет,
О Ромео и Джульетте -
Мемуаров нет.

Человеческое сердце
И его стезя -
Вот единственный театр,
Что закрыть нельзя.

***

Столь низко пал - в моих глазах -
Я видела - как он -
Упав, распался на куски,
Издав печальный звон -

Но не судьбу бранила я -
А лишь себя одну -
Что вознесла - такой предмет -
В такую вышину.

***

Тем и тронула бедняжка -
Тем меня и поразила -
Как безмолвно - как смиренно -
Подаянья попросила.

Будь сама я в этом мире
Голодней всех меньших братий -
Голодней - и бесприютней -
Как могла я отказать ей?

А она - не прочирикав
За мою-то крошку хлеба -
Подхватила дань - вспорхнула -
И назад вернулась - в небо -

***

Нечаянная радость -
Синичью трель подслушать,
Она - как ветер - гладит
И возвышает душу -

Невольное сиротство -
Когда блаженство слепо -
Бездумно - отдается
Первоосновам Неба.

***

Утратив все в краю родном,
Я вдаль глядел уныло.
Но в край чужой - вослед за мной
Отправилась - Могила.

Приехал я - нашел ночлег -
Вхожу - о, неужели?
Могила - обогнав меня -
Спит на моей постели.

Встаю - она уж на ногах -
Я в дверь - Могила следом -
В любой толпе меня найдет
И отдых ей неведом.

Я гнал ее - лупил - топил
В вине - и вот расплата -
Могиле - крышка. Но в мозгу
Теперь торчит - Лопата.

***

Чье сердце - королевский Двор -
Тому любой - Монарх -
А бедность принцев обсуждать
Негоже в сих стенах.

Никто не может низложить
Того - кто сам готов -
Судьбы избранник - пурпур свой
Стряхнуть к ногам врагов.

***

Читаю я весь день
Бессмертья бюллетень -
Нет лучше новостей.

Взираю я весь день,
Как вечность предо мной
Отбрасывает тень.

Встречаю я весь день
Лишь Бога одного -
Меж нами - вещество.

Вот - вкратце - то, что есть.
Случится что еще -
Пришлю немедля весть.

***

Все невозможное пьянит
И возвышает дух -
Возможным ограничь его -
И яркий луч - потух.

Вино безвкусно - если в нем
Ингредиентов нет
Таких, как Риск и Рок - они
И создают букет.

***

За горстку крох не станет Дрозд
В руладах рассыпаться -
Но имя леди занесет
В серебряные святцы.

***

У этих неженок земли
В их жизни быстротечной
Одна мечта - отдать себя
За тень улыбки встречной.

***

Мы вырастаем из любви
И прячем вещь в комод -
Пока на бабушкин фасон
Вновь мода не придет.

***

Награды все стяжает гроб,
Упрям, хотя не скор.
Он доведет нас до венца -
Наш первый ухажер.

***

Любовь - древнее жизни -
И старше смерти - в ней
Первопричина мира
И экспонента дней.

***

В компании высоких Звезд
Я отроду немела -
На их привет, на их вопрос
Молчала оробело.

Но Звезды мудрые меня
Грубьянкой не считали -
Они почтение всегда
В лице моем читали.

***

Все забыв - могла я думать
Лишь о нем одном -
Все забросив - незнакомца
Принимала в дом -

Не богат он и не знатен
И не знаменит -
Гость мой - он в себе иное -
Лучшее - таит.

Дом исчез - и лиц не стало -
Целый мир - затих -
Гром - гремел ли - день - сиял ли -
Я не слышу их -

Жизнь - как камушек - швыряю
В темную волну -
Думаешь, я плачу, милый -
Жалуюсь - виню?

***

Смерть - это разговор двоих -
В ней спорят Дух и Прах.
Смерть говорит - «Все в мире тлен» -
А Дух - «Как бы не так».

Смерть спорит - бьется об заклад -
Но Дух стремится прочь,
Свой бренный прах - как ветхий плащ -
Отбрасывая в ночь -

***

Не всяк умерший молодым
Безвременно поник -
Бывает юноша - седым,
Ребячливым - старик.

Судьба свершается над тем,
Кто стать собой успел -
Деяний счет, а не годов
Решает - кто созрел.

***

Далеко Господь уводит
Своих лучших чад -
Чаще - сквозь терновник жгучий,
Чем цветущий сад.

Не рукой - драконьим когтем -
От огней земных -
В дальний, милый край уводит
Избранных своих.

***

Что нам потребно в смертный час?
Для губ - воды глоток,
Для жалости и красоты -
На тумбочке цветок,

Прощальный взгляд - негромкий вздох -
И - чтоб для чьих-то глаз -
Отныне цвет небес поблек
И свет зари погас.

***

Я не жила среди болот
И моря не видала -
Но вереск представляю я
И знаю силу шквала.

Я не бывала наверху
У Бога - но заране
Так верю в эти Небеса -
Как будто план в кармане.

***

Зола есть памятник Огня -
Пусть догорел он весь -
Почти молчаньем эту жизнь,
Что трепетала здесь.

Огонь живет как свет - пока
Но выйдет весь в расход
И станет окислом - каким,
Пусть химик разберет.

***

Смерть, отопри врата -
Впусти своих овец!
Скитаньям положи предел,
Усталости - конец.

Твоя овчарня - ночь,
Озноб и тишина
Невыносимо Ты близка -
Немыслимо нежна.

***

Все люди - тайна для меня -
Содержится во всех
Один незаданный вопрос -
Не пуст ли сей орех?

Попробуй сразу угадай!
На вид - совсем неплох -
Для белочки и для меня -
Подарок ли? Подвох?

***

Природы постоялый двор
Распахнут круглый год -
Для жаждущих и зябнущих
Сюда - свободный вход.

Гостеприимство - вот ее
Единственный закон -
Для нищеброда и пчелы
Равно годится он.

Усталым, алчущим - свой хлеб
Она подаст всегда.
Две вывески над ней - рассвет
И первая звезда.

***

Награды щедрой от судьбы
Душе не стоит ждать -
Но иногда - как повезет -
Возможно получать

Подачки - на которых ей
Удастся как-нибудь -
Усердно экономя -
До рая дотянуть.

***

В четыре с четвертью утра
У рощи на краю
Несмело зяблик просвистал
Гипотезу свою.

В пять с четвертью эксперимент
Был - в целом - завершен
И песенки лихой почин
Воспринят как закон.

В семь с четвертью уже - гляди! -
Ни тайны, ни творца -
И снова мир, как колесо,
Понятен до конца.

***

Жужжанье пчел умокло,
Но воздух не уснул -
В нем чудится какой-то
Потусторонний гул.

Последнее цветенье
Непрочно - только дунь!
Вот Откровенье Книги той,
Чье Бытие - июнь.

Свершилась перемена,
И выдохлось тепло,
Как при уходе друга -
Молчание легло.

И наших тайных мыслей
Невидимая нить -
Становится нам ближе,
Чем люди могут быть.

***

У ветра функции просты -
В пруду взъерошить воду,
Вздуть паруса,
Накликать март,
Провозгласить свободу!

***

Воспоминанье - это дом -
В нем есть парадный вход
И есть захламленный чердак,
Где мышь в углу живет -

И глубочайший есть подвал,
Где мрак и пустота -
Я не советовал бы вам
Заглядывать туда.

***

Сперва казалось - дождь пошел -
Но это ветер был -
Он, как сухой песок, шуршал,
Как волны, в стену бил.

Но ветер сник - и донеслось
Из отдаленных рощ -
Незримых шарканье шагов -
И это было - дождь.

Он по кустам сплеча хлестал -
По крышам лапой скреб -
Он переполнил рвы, пруды -
Разлился как потоп -

Размыл поля - потряс моря -
Содвинул ось миров -
И вдаль, как Илия, умчал
На колесе громов.

***

Нагромоздить миры - как гром -
И разнести их в прах -
Чтоб содрогнулись все и вся -
Вот это - о стихах -

И о любви - они равны -
То и другое - вспых -
И тьма - кто Бога увидал -
Тому не быть в живых.

***

Вот говорят, что Небо - врач -
Излечит от всего -
Но мертвому припарки -
Пустое баловство.

Твердят, что Небо - казначей,
И мы пред ним в долгу -
Я не участник сделки -
И спорить не могу.

***

Когда придется подметать
Чердак воспоминаний -
Почтительнейшую метлу
Найди в своем чулане.

С подвохом этот легкий труд -
Немало ждет сюрпризов
Того, кто тронет старый хлам,
Былому бросит вызов.

А лучше не тревожь - оставь
В покое царство пыли -
Чтоб все - кого ты позабыл -
Тебя навек забыли.

***

Этот последний шаг,
Неизбежный для всех -
Шумный переполох -
Этот - почти - успех -
Этот - почти - скандал -
Смерти наглядный шок -
Бросил бы все - сбежал -
Если бы бегать мог.

***

От бездны нитка не спасет,
Надежнее - канат -
Хотя канат как сувенир
Немножко грубоват -

Но что ни тропка - то провал -
И что ни шаг - пролом -
Так что вам, сэр, канат иль нить?
Недорого берем -

***

Что стоит наших мелких тайн
Щекочущий секрет -
Пред тайной, что Господь хранит
В себе трильоны лет -

Не лучше ли, чем рот раскрыть
И поразить глупца,
Его высокой немоте
Быть верным - до конца -

***

Но если глад в душе -
Ум тоже истощен -
Такой уж судьбами ему
Назначен рацион -

***

Восторг исчезновения -
Блистающий маршрут -
О вспышка изумления -
Топаз и изумруд -
Свет, пролетевший по цветам,
Вращенье колеса -
Почтовый из Туниса к нам
Домчал за полчаса -

***

Кончалась дважды жизнь моя -
И все же ждет душа -
Быть может, ей бессмертье даст
Последний, третий шанс -

Сияющий, огромный дар -
Такой, что слепнет взгляд.
Разлука - все, чем грозен рай,
И все, чем славен ад.