За что наказан коровьев. Коровьев. Основные обязанности Азазелло
Воланд пришел на землю не один. Его сопровождали существа, которые в романе по большому счету играют роль шутов, устраивают всевозможные шоу, отвратительные и ненавистные негодующему московскому населению (они просто-напросто выворачивали наизнанку людские пороки и слабости). Но еще их задача заключалась в том, чтобы делать всю «черную» работу за Воланда, прислуживать ему в т.ч. подготовить Маргариту к Великому балу и к путешествию ее и Мастера в мир покоя. Свиту Воланда составляли три «главных» шута – Кот Бегемот, Коровьев-Фагот, Азазелло и еще девушка-вампир Гелла. Откуда же появились столь странные существа в свите Воланда? И откуда почерпнул Булгаков их образы и имена?
Начнем с Бегемота. Это кот-оборотень и любимый шут Воланда. Имя Бегемот взято из апокрифической ветхозаветной книги Еноха. Сведения о Бегемоте Булгаков, видимо, почерпнул из исследований И.Я. Порфирьева «Апокрифические сказания о ветхозаветных лицах и событиях» и из книги М.А. Орлова «История сношений человека с дьяволом». В этих произведениях Бегемот – это морское чудовище, а также бес, который «изображался в виде чудовища со слоновой головой, с хоботом и клыками. Руки у него были человеческого фасона, а громаднейший живот, коротенький хвостик и толстые задние лапы, как у бегемота, напоминали о носимом имени». У Булгакова Бегемот стал громадных размеров котом-оборотнем, а реальным прототипом Бегемоту послужил домашний кот Л.Е. и М.А. Булгаковых Флюшка – огромное серое животное. В романе он черный, т.к. олицетворяет нечистую силу.
Во время последнего полета Бегемот превращается в худенького юношу-пажа, летящего рядом с фиолетовым рыцарем (преобразившимся Коровьевым-Фаготом). Здесь, вероятно, отразилась шуточная «легенда о жестоком рыцаре» из повести друга Булгакова С.С.Заяицкого «Жизнеописание Степана Александровича Лососинова». В этой легенде наряду с жестоким рыцарем фигурирует и его паж. Рыцарь у Заяицкого имел страсть отрывать головы у животных, и эта функция в «Мастере...» передана Бегемоту, только по отношению к людям – он отрывает голову Жоржу Бенгальскому.
В демонологической традиции Бегемот – это демон желаний желудка. Отсюда необычайное обжорство Бегемота в Торгсине. Так Булгаков иронизирует над посетителями валютного магазина, в том числе и над собой (людей будто обуял демон Бегемот, и они спешат накупить деликатесов, тогда как за пределами столиц население живет впроголодь).
Бегемот в романе в основном шутит и дурачится, в чем проявляется поистине искрометный юмор Булгакова, а также вызывает у многих людей замешательство и страх своим необычным видом (в конце романа именно он сжигает квартиру №50, «Грибоедов» и Торгсин).
Коровьев-Фагот – старший из подчиненных Воланду демонов, первый его помощник, черт и рыцарь, представляющийся москвичам переводчиком при профессоре-иностранце и бывшим регентом церковного хора. Существует много версий о происхождении фамилии Коровьев и прозвища Фагот. Возможно, фамилия сконструирована по образцу фамилии персонажа повести А.К. Толстого «Упырь» статского советника Теляева, который оказывается рыцарем Амвросием и вампиром. Коровьев связан и с образами произведений Ф.М. Достоевского. В эпилоге «Мастера и Маргариты» среди задержанных по сходству фамилий с Коровьевым-Фаготом названы «четыре Коровкина». Здесь сразу вспоминается повесть Достоевского «Село Степанчиково и его обитатели», где фигурирует некто Коровкин. И еще ряд рыцарей из произведений авторов разных времен считают прототипами Коровьева-Фагота. Не исключено, что этот персонаж имел и реального прототипа среди знакомых Булгакова – слесаря-водопроводчика Агеича, редкого пакостника и пьяницы, который не раз вспоминал, что в юности был регентом церковного хора. И это повлияло на ипостась Коровьева, выдающего себя за бывшего регента и предстающего на Патриарших горьким пьяницей. Кличка же Фагот, безусловно, перекликается с названием музыкального инструмента. Этим, скорее всего, объясняется его шутка с сотрудниками филиала Зрелищной комиссии, которые против своей воли запели хором, управляемым Коровьевым, «Славное море священный Байкал». Фагот (муз. инструмент) изобретен итальянским монахом Афранио. Благодаря этому обстоятельству резче обозначается функциональная связь между Коровьевым-Фаготом и Афранием (в романе, как мы уже говорили, выделяются три мира, и представители каждого из них вкупе образуют триады по внешнему и функциональному сходству). Коровьев принадлежит к триаде: Федор Васильевич (первый помощник профессора Стравинского) – Афраний (первый помощник Понтия Пилата) Коровьев-Фагот (первый помощник Воланда). У Коровьева-Фагота есть даже некоторое сходство с фаготом – длинной тонкой трубкой, сложенной втрое. Булгаковский персонаж худ, высок и в мнимом подобострастии, кажется, готов сложиться перед собеседником втрое (чтобы потом спокойно ему напакостить). В последнем полете Коровьев-Фагот предстает перед нами темно-фиолетовым рыцарем с мрачным, никогда не улыбающимся лицом. «Он уперся подбородком в грудь, он не глядел на луну, он не интересовался землею под собою, он думал о чем-то своем, летя рядом с Воландом. Почему он так изменился? – спросила тихо Маргарита под свист ветра у Воланда.
Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, – ответил Воланд, поворачивая к Маргарите свое лицо с тихо горящим глазом, – его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал».
Драная безвкусная цирковая одежда, гаерский вид, шутовские манеры – вот, выходит, какое наказание было определено безымянному рыцарю за каламбур о свете и тьме!
Азазелло – «демон безводной пустыни, демон-убийца». Имя Азазелло образовано Булгаковым от ветхозаветного имени Азазел (или Азазель). Так зовут отрицательного культурного героя ветхозаветного апокрифа – книги Еноха, падшего ангела, который научил людей изготовлять оружие и украшения. Благодаря Азазелу женщины освоили «блудливое искусство» раскрашивать лицо. Поэтому именно Азазелло передает Маргарите крем, волшебным образом меняющий ее внешность. Вероятно, Булгакова привлекло сочетание в одном персонаже способности к обольщению и убийству. Именно за коварного обольстителя принимает Азазелло Маргарита во время их первой встречи в Александровском саду. Но главная функция Азазелло связана с насилием. Вот слова, которые он говорил Маргарите: «Надавать администратору по морде, или выставить дядю из дому, или подстрелить кого-нибудь, или какой-нибудь еще пустяк в этом роде, это моя прямая специальность...» Азазелло выбросил Степана Богдановича Лиходеева из Москвы в Ялту, выгнал из Нехорошей квартиры дядю М. А. Берлиоза Поплавского, убил из револьвера Барона Майгеля.
Гелла – младший член свиты Воланда, женщина-вампир. Имя «Гелла» Булгаков почерпнул из статьи «Чародейство» Энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона, где отмечалось, что на Лесбосе этим именем называли безвременно погибших девушек, после смерти ставших вампирами. Характерные черты поведения вампиров – щелканье зубами и причмокивание Булгаков, возможно, позаимствовал из повести А. К. Толстого «Упырь», где главному герою грозит гибель со стороны упырей (вампиров). Здесь девушка-вампир поцелуем обращает в вампира своего возлюбленного отсюда, очевидно, роковой для Варенухи поцелуй Геллы. Она, единственная из свиты Воланда, отсутствует в сцене последнего полета. Жена писателя Е.С. Булгакова считала, что это – результат незавершенности работы над «Мастером и Маргаритой». Однако не исключено, что Булгаков сознательно убрал Геллу из сцены последнего полета как самого младшего члена свиты, исполняющего только вспомогательные функции и в Театре Варьете, и в Нехорошей квартире, и на великом балу у сатаны. Вампиры – это традиционно низший разряд нечистой силы. К тому же Гелле не в кого было бы превращаться в последнем полете, она ведь, как и Варенуха, обратившись в вампира, сохранила свой первоначальный облик. Возможно также, что отсутствие Геллы означает немедленное исчезновение (за ненадобностью) после окончания миссии Воланда и его спутников в Москве.
Рецензии
Как Вы уже поняли,невозможно в стихах отобразить роман Булгакова так же образно и трагично,по крайней мере,я не смогу...Поэтому к Вам приходят плоды моего ланчтайма,из которых,может быть,впоследствии я отберу 8-10 строф.которые и станут "Понтием Пилатом" с законченным смыслом и идеей... А пока продолжаем играться в свободное от работы время!
Накрыла тень холмы Иерусалима...
Под ветром пала рыжая трава...
В прохладе Храма,мило улыбаясь,
Искариот продал свои слова...
Глаза страдали,боль виски сжимала,
И всё вернулось на круги своя...
В пурпурной мантии,подбитой горностаем,
Наместник Рима сам казнил себя...
Философа просил в живых оставить,
Чтобы забрать его в далёкие края...
Ведь невозможно было обезглавить
Того,кого любил,боготворя...
Первосвященник оставался непреклонным,
И Всаднику не дал помиловать Христа...
Под жгучим солнцем,гневно-раскалённым,
Поднялись в небо сразу три креста...
Сбивалось с ритма сердце у Пилата,
Толкались тени,в факелах дрожа...
Начальник стражи выслушал в палатах
Вторую часть его инструктажа...
Земля крутилась,уходили люди,
И многих позабыли навсегда...
Предать Учителя...Страшней греха Иуды
Не будет в этом мире никогда!
И ничего нельзя было исправить,
И Аннушка уж масло разлила...
И Понтия Пилата Он не мог заставить,
Хоть понимал,что смерть к Христу пришла!
Под зноем плавились пруды на Патриаршьих,
Над всей Москвой от чёрного плаща
Лежала тень того,кто был Исуса старше,
Кто видел всё,и в ком жила душа!
Вопрос рождения как символ бытия
Решался остро на скамейке в парке,
Профессор магии смеялся как дитя,
Опровергая двух друзей догадки!
Луна на запад...Значит быть беде.
В пустынном поле ветер свищет колко.
Прогноз сложился! Вечером тебе
Отрежет голову простая комсомолка!
Душа и вера-это два креста!
И третий-чтоб носить в себе Христа!
Простой пример,когда в судьбу не верят,
Снимают голову,чтобы сломать в коленях!
Текла беседа,к финишу ведясь
Рукою твёрдой жёсткости безмерной...
В своей квартире скоро поселясь
Твой череп станет моей чашей мерной!
Привет читателям!
Как мне хотелось бы выдать вам сразу все 248 четверостиший по первой книге Булгакова...
Но никто полковнику не пишет...Вот и читайте отрывки! Найдётся 50 желающих получить всё сразу или слабо????
Продолжение следует...Хи-хи!
Да и шахматные фигуры, как и клетки на доске тоже черно-белые. Один игрок играет за белую луну (полнолуние), а другой – за черную (чернолуние). Ведь, недаром начинающим игрокам в шахматы говорят, что каждая королева (белая и черная) любит свой цвет. 😉
Так какая же шахматная фигура символизирует Луну? Конечно же, самая быстрая и универсальная, а значит, сильная из всех фигур – королева, она же ферзь! Именно таким в астрологии является ночное светило – быстрое и часто сменяющее в своем движении зодиакальные знаки. В своем беге по кругу Зодиака Луна успевает всего за один месяц встретиться со всеми звездами, как блуждающими, так и неподвижными!
Луна в астральном символизме – это, несомненно, королева, царица и богиня. Древние римляне называли ночное светило богиней и королевой. Об этом сегодня напоминают лишь женские имена латинского происхождения, такие как Диана и Регина. А почему шахматную королеву шахматисты называет ферзем? Словом «ферзь» персы называли визиря, т.е. советника султана. Само же слово «визир» произошло от имени лунного бога Осириса в Древнем Египте. Вернее, Осирисом древние греки назвали бога по имени Усир, или Весир. Так называли Осириса древние египтяне. А слово «султан» произошло от индоевропейского слова «sol», что значит Солнце. Поистине, Луна, отражающая солнечный свет – ночной представитель дневного светила — Солнца!
Регент
С вас бы за указание на четверть литра … Поправиться… Бывшему регенту !
В данной цитате находятся два символа, связанных с Луной. «Четверть литра» составляет 250 грамм. Цифра эта намекает на число 7 (2+5), которое связано с лунной семидневной неделей. Позже в романе «регент» снова использует число 7:
Коровьев вынул из ящика стола семерку пик, предложил ее Маргарите, попросив наметить ногтем одно из очков.
А почему «клетчатый» назвал себя «регентом»? Когда Маргарита увидела его впервые, он был одет в черно-белый фрак, что опять-таки является намеком на два цвета лунного светила. И снова встречаем упоминание о том, что он — регент , правда уже не бывший.
Маг, регент , чародей, переводчик или черт его знает кто он на самом деле — словом, Коровьев — раскланялся и, широко проведя лампадой по воздуху, пригласил Маргариту следовать за ним.
Кто такой маг, чародей и переводчик — понятно. Вся эта деятельность касается также и профессора Воланда, поэтому «клетчатый регент» — это ипостась самого Воланда. Но кто такой регент? Слово «регент» происходит от латинского «regens» (1. правящий ; 2. правитель , властелин ). В монархических государствах этот титул носит тот, кто правит вместо монарха (короля, царя и т.п.). Регент назначается при невозможности монарха выполнять свои обязанности: его отсутствие, несовершеннолетие или болезнь монарха. А при чем здесь ночное светило?
Ну, а вместо кого «правит» или является «правителем» на ночном небе Луна? Вместо Солнца — «царя» и «государя» Солнечной системы! Ведь всем известно, что Солнце, будучи всего лишь дневным светилом, отсутствует на небе в ночную пору. Поэтому из-за того, что «монарх» не в состоянии выполнять свои «прямые обязанности», т.е. освещать землю, вся «власть» переходит в руки ночного светила — Луны! Поэтому луну часто называли ночным солнцем. Вот вам и настоящий регент!
Кстати, ведя Маргариту по бесконечной лестнице и огромному темному залу, этот «регент» держит в руке «лампаду». Лампада — это переносной светильник. В руке лунного «регента», т.е. ночного правителя, этот небольшой светильник символизирует именно малое ночное светило — Луну, а не яркое большое дневное светило — Солнце.
— Точно так, мессир, — негромко ответил -Коровьев.
Что может быть общего между фаготом , музыкальным нструментом, и лунарным символизмом?
Клен и трилистник
Этот духовой инструмент, со времени своего появления в XVI веке, на протяжении трех веков имел 3 клапана. Это уже потом он стал иметь 5 клапанов, а со временем и больше. Изготовляют его из древесины клена .
И число 3, и число 5 – лунные числа, особенно число 3. О лунарном символизме этого числа неоднократно писалось в предыдущих записях на тему Луны.
А как клен может быть связан с лунным числовым символизмом? Посмотрите справа вверху на листок этого дерева. Ничего не напоминает?
Кленовый фагот должен намекать на число 3, а значит, 3 лунных периодов растущей, полной и убывающей луны. Кленовый лист, так же как и трилистник (клевер) – символ Троицы — по имени Геката.
Коровьев
— Фамилия моя, — ничуть не смущаясь суровостью, отозвался гражданин, — ну, скажем, Коровьев .
Почему «клетчатый тип» назвал себя «Коровьевым»? Слово «коровьев», или коровий подразумевает что-то принадлежащее корове. Коровьих детенышей-самцов называют телятами, которые вскоре станут быками.
К древнегреческому лунному Дионису, т.е. Богу месяца Нисана, применялись такие эпитеты, как рожденный коровой , бык , быколикий , быкорогий , двурогий .
А теперь обратимся снова к астрологии. «Коровий» знак в Зодиаке — это Taurus (Бык, или Телец), в котором Луна имеет очень сильное достоинство, называемое возвышение (экзальтация), а значит, в нем она сильна как никогда.
Небесная Змея
Атласная змея фыркнула, раскрыл рот, как птенец, и всю ее, карту за картой, заглотал.
Таким образом автор связал «клетчатого Коровьева-Фагота» с «атласной змеей» из эпизода в . Неужели снова символизм? Да еще какой! Не просто лунарный, но и астральный. И пусть читатель не подумает, что здесь речь идет об атласе как ткани. Слово «атлас» — омоним , т.е. слово, совпадающее с другим словом по звучанию и написанию, но расходящееся с ним по значению. Автор имел в виду атлас звездного неба , а не плотную шелковую ткань. Что еще за змея, живущая в звездном атласе? 🙂
Поскольку звездный атлас состоит из собрания карт звезд, созвездий, туманностей и галактик, то в древних звездных атласах рисовали огромную Небесную Змею, которая означала Млечный Путь, один из рукавов нашей галактики.
Млечный Путь, как уже отмечалось в
;
бывший регент, переводчик при иностранном консультанте
В дальнейшем роль Фагота в основном связана с «грязной работой» и «трюками» - он пытается сбить с пути преследующего свиту Воланда Ивана Бездомного , даёт председателю жилтоварищества Босому взятку рублями , которые потом волшебным образом превращаются в доллары , вместе с Азазелло выпроваживает из нехорошей квартиры Стёпу Лиходеева , а затем и дядю Берлиоза Поплавского, занимает зрителей во время представления в театре «Варьете» . Одну из последних глав в романе автор отводит «похождениям» Коровьева и его пажа Бегемота , в ходе которых они поджигают Торгсин и дом Грибоедова .
Во время великого бала Сатаны Фагот вместе с Бегемотом и королевой Марго встречает гостей, а позже подаёт Воланду чашу, наполненную кровью барона Майгеля .
В сцене последнего полёта Фагот предстаёт тёмно-фиолетовым рыцарем с вечно мрачным лицом. По словам Воланда, Фагот был обречён шутить на многие века за неудачный каламбур о Свете и Тьме, который тот сочинил во время своих рассуждений.
Вряд ли бы теперь узнали Коровьева-Фагота, самозванного переводчика при таинственном и не нуждающемся ни в каких переводах консультанте <...> На месте того, кто в драной цирковой одежде покинул Воробьёвы горы под именем Коровьева-Фагота, теперь скакал, тихо звеня золотою цепью повода, тёмно-фиолетовый рыцарь с мрачнейшим и никогда не улыбающимся лицом. Он упёрся подбородком в грудь, он не глядел на луну, он не интересовался землёю под собою, он думал о чём-то своём, летя рядом с Воландом .
Ничего не было страшного и резкого в этом, относительно медленном, пробуждении.
Последние дни и часы его прошли обыкновенно и просто. И княжна Марья и Наташа, не отходившие от него, чувствовали это. Они не плакали, не содрогались и последнее время, сами чувствуя это, ходили уже не за ним (его уже не было, он ушел от них), а за самым близким воспоминанием о нем – за его телом. Чувства обеих были так сильны, что на них не действовала внешняя, страшная сторона смерти, и они не находили нужным растравлять свое горе. Они не плакали ни при нем, ни без него, но и никогда не говорили про него между собой. Они чувствовали, что не могли выразить словами того, что они понимали.
Они обе видели, как он глубже и глубже, медленно и спокойно, опускался от них куда то туда, и обе знали, что это так должно быть и что это хорошо.
Его исповедовали, причастили; все приходили к нему прощаться. Когда ему привели сына, он приложил к нему свои губы и отвернулся, не потому, чтобы ему было тяжело или жалко (княжна Марья и Наташа понимали это), но только потому, что он полагал, что это все, что от него требовали; но когда ему сказали, чтобы он благословил его, он исполнил требуемое и оглянулся, как будто спрашивая, не нужно ли еще что нибудь сделать.
Когда происходили последние содрогания тела, оставляемого духом, княжна Марья и Наташа были тут.
– Кончилось?! – сказала княжна Марья, после того как тело его уже несколько минут неподвижно, холодея, лежало перед ними. Наташа подошла, взглянула в мертвые глаза и поспешила закрыть их. Она закрыла их и не поцеловала их, а приложилась к тому, что было ближайшим воспоминанием о нем.
«Куда он ушел? Где он теперь?..»Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.
После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.Демонов, черт и рыцарь, представляющийся москвичам переводчиком при профессоре-иностранце и бывшим регентом церковного хора.
Фамилия Коровьев сконструиро- вана по образцу фамилии персонажа повести Алексея Константиновича Толстого (1817-1875) "Упырь" (1841) статского советника Теляева, который оказывается рыцарем Амвросием и вампиром. Интересно, что Амвросием зовут одного из посетителей ресторана Дома Грибоедова , расхваливающего достоинства его кухни в самом начале романа. В финале же визит в этот ресторан Бегемота и Коровьева-Фагота заканчивается пожаром и гибелью Дома Грибоедова, а в заключительной сцене последнего полета Коровьева-Фагота, как и Теляев у А. К. Толстого, превращается в рыцаря.
Коровьев-Фагот связан и с образами произведений Федора Михайловича Достоевского (1821-1881). В эпилоге "Мастера и Маргариты" среди задержанных по сходству фамилий с Коровьевым-Фаготом названы "четыре Коровкина". Здесь сразу вспоминается повесть "Село Степанчиково и его обитатели" (1859), где фигурирует некто Коровкин. Дядя рассказчика полковник Ростанев считает этого героя одним из близких себе людей. Полковник "вдруг заговорил, неизвестно по какому поводу, о каком-то господине Коровкине, необыкновенном человеке, которого он встретил три дня назад где-то на большой дороге и которого ждал теперь к себе в гости с крайним нетерпением". Для Ростанева Коровкин "уж такой человек; одно слово, человек науки! Я на него как на каменную гору надеюсь: побеждающий человек! Про семейное счастье как говорит!" И вот перед гостями появляется давно ожидаемый Коровкин "не в трезвом состоянии души-с". Костюм его, состоящий из изношенных и поврежденных предметов туалета, когда-то составлявших вполне приличную одежду, напоминает костюм Коровьева-Фагота.
Коровкин схож с булгаковским героем и разительными приметами пьянства на физиономии и в облике: "Это был невысокий, но плотный господин, лет сорока, с темными волосами и с проседью, выстриженный под гребенку, с багровым круглым лицом, с маленькими, налитыми кровью глазами, в высоком волосяном галстухе, в пуху и в сене, и сильно лопнувшем под мышкой, в pantalon impossible (невозможных брюках (фр.) и при фуражке, засаленной до невероятности, которую он держал на отлете. Этот господин был совершенно пьян".
А вот портрет Коровьева-Фагота: "...прозрачный гражданин престранного вида. На маленькой головке жокейский картузик, клетчатый кургузый воздушный... пиджачок... гражданин ростом в сажень, но в плечах узок, худ неимоверно, и физиономия, прошу заметить, глумливая"; "...усики у него, как куриные перья, глазки маленькие, иронические и полупьяные, а брюки клетчатые, подтянутые настолько, что видны грязные белые носки".
Здесь полный контраст физических черт - Коровкин низкий, плотный и широкоплечий, Коровьев-Фагот же высокий, худой и узкоплечий. Однако при этом совпадает не только одинаковая небрежность в одежде, но и манера речи. Коровкин обращается к гостям:" - Атанде-с... Рекомендуюсь: дитя природы... Но что я вижу? Здесь дамы... А зачем же ты не сказал мне, подлец, что у тебя здесь дамы? - прибавил он с плутовскою улыбкою смотря на дядю, - ничего? не робей!.. представимся и прекрасному полу... Прелестные дамы! - начал он, с трудом ворочая язык и завязая на каждом слове, - вы видите несчастного, который... ну, да уж и так далее... Остальное не договаривается... Музыканты! польку!
А не хотите ли заснуть? - спросил Мизинчиков, спокойно подходя к Коровкину.
- Заснуть? Да вы с оскорблением говорите?
- Нисколько. Знаете, с дороги полезно...
- Никогда! - с негодованием отвечал Коровкин. - Ты думаешь, я пьян? - нимало... А впрочем, где у вас спят?
- Пойдемте, я вас сейчас проведу.
- Куда? в сарай? Нет, брат, не надуешь! Я уж там ночевал... А, впрочем, веди... С хорошим человеком отчего не пойти?.. Подушки не надо; военному человеку не надо подушки... А ты, мне, брат, диванчик, диванчик сочини... Да, слушай, - прибавил он останавливаясь, - ты, я вижу, малый теплый; сочини-ка ты мне того... понимаешь? ромео, так только, чтоб муху задавить... единственно, чтоб муху задавить, одну, то есть рюмочку.
- Хорошо, хорошо! - отвечал Мизинчиков.
- Хорошо... Да ты постой, ведь надо ж проститься... Adieu, mesdames и mesdemoiselles... Вы, так сказать пронзили... да уж ничего! после объяснимся... а только разбудите меня, как начнется... или даже за пять минут до начала... а без меня не начинать! слышите? не начинать!.."Пробудившись же, Коровкин, по словам лакея Видоплясова, "многоразличные вопли испускали-с. Кричали: как они представятся теперь прекрасному полу-с? а потом прибавили: "Я не достоин рода человеческого!" и все так жалостно говорили-с, в отборных словах-с". Почти также говорит и Коровьев-Фагот, обращаясь к Михаилу Александровичу Берлиозу и изображая из себя похмельного регента:
" - Турникет ищите, гражданин? - треснувшим тенором осведомился клетчатый тип, - сюда пожалуйте! Прямо, и выйдете куда надо. С вас бы за указание на четверть литра... поправиться... бывшему регенту!".Как и герой Достоевского, Коровьев-Фагот просит выпивку "для поправления здоровья". Его речь, как и речь Коровкина, делается отрывистой и малосвязной, что характерно для пьяного. Присущую Коровкину интонацию плутовской почтительности Коровьев-Фагот сохраняет и в разговоре с Никанором Ивановичем Босым , и в обращении к дамам на сеансе черной магии в Театре Варьете . Коровьевское "Маэстро! Урежьте марш!" явно восходит к коровкинскому "Музыканты! польку!". В сцене же с дядей Берлиоза Поплавским Коровьев-Фагот "жалостливо" и "в отборных словах-с" ломает комедию скорби.
"Село Степанчиково и его обитатели" представляет собой также пародию на личность и произведения Николая Гоголя (1809-1852). Например, дядя рассказчика, полковник Ростанев, во многом пародирует Манилова из "Мертвых душ" (1842-1852), Фома Фомич Опискин - самого Гоголя, а Коровкин - Хлестакова из "Ревизора" и Ноздрева из "Мертвых душ" в одном лице, с которыми столь же связан и Коровьев-Фагот.
С другой стороны, образ Коровьева-Фагота напоминает кошмар "в брюках в крупную клетку" из сна Алексея Турбина в "Белой гвардии" . Этот кошмар, в свою очередь, генетически связан с образом либерала-западника Карамзинова из романа Достоевского "Бесы" (1871-1872). К.-Ф. - это также материализовавшийся черт из разговора Ивана Карамазова с нечистым в романе "Братья Карамазовы" (1879-1880).
Между Коровкиным и Коровьевым-Фаготом есть, наряду со многими чертами сходства, одно принципиальное различие. Если герой Достоевского - действительно горький пьяница и мелкий плут, способный обмануть игрой в ученость лишь крайне простодушного дядю рассказчика, то Коровьев-Фагот - это возникший из знойного московского воздуха черт (небывалая для мая жара в момент его появления - один из традиционных признаков приближения нечистой силы). Подручный Воланда только по необходимости надевает различные маски-личины: пьяницы-регента, гаера, ловкого мошенника, проныры-переводчика при знаменитом иностранце и др. Лишь в последнем полете Коровьев-Фагот становится тем, кто он есть на самом деле, мрачным демоном, рыцарем Фаготом, не хуже своего господина знающим цену людским слабостям и добродетелям.
За что наказан рыцарь Фагот?
Неудачный каламбур о Свете и Тьме
Столетия вынужденного шутовства
Демонические прототипы Коровьева из "Истории сношений человека с дьяволом"
"Легенда о жестоком рыцаре"
Читайте продолжение>>>